email


О проекте
НОВОСТРОЙКИ  
ГОСТИНЫЙ ДВОР  
ВАСИЛЬЕВА-ОСТРОВСКАЯ  
ГЛАВНАЯ
АВТОРОВО  
ПРОСПЕКТ СОБЫТИЙ  
АКАДЕМИЧЕСКАЯ  

 

 

   

Николай Викторович Перцов

Конференция с автором на тему статьи "Возвратные страдательные формы русского глагола в связи с проблемой существования в морфологии."


Об авторе

К СТАТЬЕ


Никита Брагинский

Уважаемый Николай Викторович!
Спасибо Вам за интересную статью на действительно живую проблему в русской лингвистике. Она навела меня на следующие размышления-вопросы:

1. Не следует ли при опросе, допустима определённая форма или нет, учитывать ситуацию, при которой проходит воображаемое общение, а также группу (социальную, возрастную и т.п.), к которой принадлежат респондент и его собеседник? Ведь различные языковые сообщества и коммуникативные ситуации несут за собой различные языковые нормы. Если же респонденту такая ситуация не указывается, он, возможно, будет чувствовать себя обязанным судить о фразе так, как будто она прозвучала в контексте самой официальной, наистрожайшим образом регламентированной стилистики, иначе о нём подумают, что он этим языком не владеет, и, значит, принадлежит к низкой социальной группе.

2. Насколько Вы считаете, что язык высоких социальных прослоек в определённых ситуациях (письменный, научный, официальный стиль) можно рассматривать как идеал всего языка и насколько на Ваш взгляд такая точка зрения распространена в обществе?

3. Должна ли лингвистика выполнять по отношению к языку не только описательную, но и нормирующую функцию (например, чтобы обеспечить возможность коммуникации между всеми членами общества) и какие у неё для этого были бы возможности?

Ответ

1. Да, Вы правы: следует ориентировать респондента на произвольный стиль общения. Иначе при просьбе оценить, скажем, такие абсолютно правильные звательные формы, как мам, теть, Наташ, допустимые только в разговорном речевом регистре, респондент может их отвергнуть по указанной Вами причине.

2. Для меня понятия «идеал языка» в общем смысле нет. Есть хороший язык определенной сферы, скажем, хороший письменный публицистический язык, хорошая речь ведущего телепрограммы или университетского лектора, хорошая речь непринужденного разговора (“small talk”), хороший научный стиль (причем в устной и письменной ипостаси он может варьировать). То, что уместно для одной сферы языкового употребления, может быть крайне неприятно и неуместно в другой.

3. Да, с известными ограничениями лингвистика может выполнять нормативную функцию (скажем, в правописании). Возможности её в этом аспекте не особенно велики.


Леонид

1. Меня немного удивил пример с морфологической допустимостью слова "квартирнее" в противовес слову "центрее". По-моему, они одинаково неправильны (или же одинаково) правильны в русском языке. То есть ни для одного из них я не могу представить соответствующую разговорную ситуацию, в которой они прозвучали бы уместно. С другой стороны, грамматическая конструкция и потенциальный смысл мне в обоих случаях понятны. Не могли бы Вы поподробнее объяснить, в чём всё-таки состоит принципиальное различие этих форм?

2. Вы определяете "возвратную форму" как "любую глагольную форму оканчивающаяся на -ся/-сь". Если я правильно понимаю, под это определении подпадают также и образованные от глаголов совершенного вида причастия: например, "раскупившись", "составившись" и т.д.? Если да, то как Вы относитесь к этим формам, являющихся, судя по всему, феноменом ещё более маргинальным, чем возвратные формы, рассмотренные Вами в статье?

Ответ

1. Словоформа квартирнее, если допускать ее потенциальное существование в морфологии (а на мой взгляд, это правильно), относится к прилагательному КВАРТИРНЫЙ. У большого класса прилагательных формы сравнительной степени имеются, у существительных таких форм нет в принципе. Поэтому центрее в большей степени отклоняется от языкового стандарта, нежели квартирнее.

2. Во втором вопросе Леонида речь идет о деепричастиях, а не о причастиях. Возвратные деепричастия могут быть вполне приемлемыми (например, рассмеявшись, возвратившись, оборачиваясь), однако в том случае, когда возвратность соединяется со страдательным залогом (с пассивом), деепричастия почти не употребляются и в несовершенном виде. Раскупаясь почти так же плохо, как раскупившись (для того что бы выразить соответствующий смысл в данной синтаксической позиции, лучше прибегнуть к другой форме: Будучи раскупаемым <раскупаемый> / раскупленным <раскупленный> с большой быстротой / тираж ...


Екатерина Васильева-Островская

В связи с Вашей статьёй я долго думала, почему опрошенные Вами респонденты не подтвердили в большинстве случаев корректность фраз с возвратными формами пассива, хотя я едва ли могу найти в них какую-либо шероховатость. В результате мне пришла в голову мысль о том, что люди, оценивая то или иное предложение, заведомо ставили стилистическую планку очень высоко или, по крайней мере, ориентировались на письменную речь. То есть письменная речь является для многих как бы эталоном, на который по возможности нужно ориентироваться и в устной. Однако совершенно очевидно, что некоторые языковые формы, вполне приемлемые на письме, в устной речи звучат неуместно или даже неправильно. К примеру, вот такая (воображаемая) фраза, сказанная ребёнком по приходе из магазина: "Мама, я побывал в булочной, в которой продавался хлеб, упомянутый тобой сегодня утром". Для меня она в данном контексте однозначно недопустима. В связи с этим вопрос: не стоит ли в грамматиках оговаривать "разговорные" и "письменные" нормы отдельно? Или Вы придерживаетесь мнения, что устная речь всё равно не поддаётся нормированию, и таким образом фаворизация письменных форм в лингвистике оправдана?

Ответ

Отчасти ответом на реплику Е. С. Васильевой-Островской служат мои ответы 1 и 2 на вопросы Н. Брагинского. Когда я проводил опросы среди москвичей в 2002 году, я не ставил никаких ограничений на стиль или сферу употребления языка.

Приведенная фраза воображаемого ребёнка безупречна с чисто языковой точки зрения, хотя и очевидным образом искусственна, как очень многие примеры, конструируемые лингвистами. Эта фраза аномальна с точки зрения ситуации ее произнесения, но не вследствие нарушения каких-либо собственно языковых правил.

Что касается разграничения в грамматиках разных норм и присваивания определенным формам тех или иных ограничительных помет, как это делается в словарях для слов, это безусловно необходимо, но, насколько мне известно, в русских грамматиках последовательно не проводится.

В лингвистике следует учитывать не только полностью кодифицированные письменные формы, но и особенности разговорного стиля общения.

Что касается разброса оценок некоторых предложенных фраз, по моим представлениям, это связано с неустойчивостью нормы в данной области русской морфологии и синтаксиса.



К СТАТЬЕ